Неточные совпадения
Весь этот люд, то есть свита, все до одного вдруг, как по
команде, положили руки на колени, и поклонились низко, и долго
оставались в таком положении, как будто хотят играть
в чехарду.
Когда я возвращался назад, день уже кончился. Едва солнце коснулось горизонта, как все китайцы, словно по
команде, прекратили свои работы и медленно, не торопясь, пошли домой.
В поле никого не
осталось.
Положение дел
в настоящее время таково: тюрьма выстроена
в узкой долине севернее поста Дуэ версты на полторы, сообщение с постом существует только по берегу моря и прерывается два раза
в сутки приливами, сообщение горами летом затруднительно, зимою невозможно; смотритель тюрьмы имеет пребывание
в Дуэ, помощник его тоже; местная
команда, от которой содержится караул и высылается потребное число конвоя для различных работ, по условию с обществом „Сахалин“, расположена также
в упомянутом посту, а при тюрьме — никого, кроме нескольких надзирателей и ежедневно приходящего на смену караула, который тоже
остается вне постоянного ближайшего наблюдения военного начальства.
— Оттого и поддалась, что
команды нашей они не понимают, — объяснил он, — я им командую: вперед, ребята! — а они назад прут! Туда-сюда: стойте, подлецы! — а их уж и след простыл! Я-то кой-как
в ту пору улепетнул, а Сетивайо так и
остался на троне середь поля!
В каком-то полусне слышишь сорвавшуюся
команду; когда до бойца
остается всего несколько аршин, поносные с страшной силой падают
в воду, поднимаются, опять падают…
Но чем объяснить, что сколько бы раз ни командовали: «Палаши (или сабли)
в ножны, пики за плечо!» — лошади
остаются безучастны к такой
команде; но едва начальные слова той же
команды раздадутся к концу учения перед конным фронтом, как ликующее ржание не дает дослушать слов.
Мигом
команда моя разбежалась,
Только на лодке две пары
осталось —
Сильно измокли, ослабли;
в мешок
Я их поклал — и домой приволок.
За ночь больные мои отогрелись,
Высохли, выспались, плотно наелись;
Вынес я их на лужок; из мешка
Вытряхнул, ухнул — и дали стречка!
Я проводил их всё тем же советом:
„Не попадайтесь зимой!“
Я их не бью ни весною, ни летом,
Шкура плохая, — линяет косой...
20-го мая,
в пять часов пополудни, Московской части, по Загородному проспекту, во дворе здания лейб-гвардии Семеновского полка, загорелось деревянное нежилое помещение, принадлежавшее музыкантской
команде. Строение это сгорело до основания, но бывшие с ним
в соседстве деревянные постройки отстояны. Причина пожара
осталась неизвестной.
И капитан, и все офицеры вышли к подъему флага
в полной парадной форме, и как только флаг и гюйс были подняты, велено было гг. офицерам
остаться и
команду построить во фронт.
Радостно отдавались эти удары
в его сердце и далеко не так радостно для матросов: они стояли шестичасовые вахты, и смена им была
в шесть часов утра. Да и подвахтенным
оставалось недолго спать.
В пять часов вся
команда вставала и должна была после утренней молитвы и чая начать обычную утреннюю чистку и уборку корвета.
Февраля 26 (старого стиля) 1775 года русская эскадра вышла
в море. Сам Орлов впоследствии отправился
в Россию сухим путем. Он боялся долго
оставаться в Италии, где все были раздражены его предательством. Он боялся отравы иезуитов, боялся, чтобы кто-нибудь из приверженцев принцессы не застрелил его, и решился оставить Италию без разрешения императрицы, донеся, впрочем, ей предварительно, что оставляет
команду для спасения своей жизни.
Солнце било его прямо
в темя полуденным лучом; он
оставался без шляпы, когда после
команды капитана «Батрак» стал плавно заворачивать вправо, пробираясь между другими пароходами, стоявшими у Сафроньевской пристани, против площади Нижнебазарной улицы.
Услышав столь приятную новость, что Гросс пойдет купаться, и, следовательно, они снова
останутся одни, три шалуна, как по
команде, уставились носами
в книги и оживленно затвердили
в один голос...
Коса получил известие, без сомнения преувеличенное, о движении
команды солдат
в Свиное и счел себя
в критическом положении; противник был у него
в тылу, ни из Свиного, ни из Кричева не возвращались посланные: тут было уже не до нападения.
Оставалось замаскированным обходом, пользуясь местными холмами, у деревни Горбатки предупредить противника и выйти на дорогу
в Красное. Но и тут неудача: со всеми своими стратегическими соображениями пришлось Косе набрести если не на камень, то на фейерверкера Шитенина.
В следующем году Фермор просил увольнения от главного начальствования и был заменен Салтыковым, но
остался в армии, чтобы быть полезным отечеству, поступил под
команду к Салтыкову и потом, по болезни последнего, предводительствовал армией опять, но лишь
в смысле временного замещения главнокомандующего.
Подходя к укрепленному лагерю, поручик Путята с взводом
остался в резерве, а два полувзвода стрелков под
командою поручика Суворова двинулись вперед с двух сторон.